Не государство, а пацифист защищает свою жизнь телами своих сограждан
Музей в цитадели Масады. (Фото: «Nautilus»)
Не будем лукавить: сегодняшняя война пока совсем иная. Она напрямую касается жителей Украины, Газы, Израиля и частично России, Ливана, Сирии, Ирана и Йемена. Все остальные в ней – зрители.
В контекстеМолодые пацифисты Германии: а если Россия нападет? Нюмоен отказался дать комментарий DW. В большом интервью журналу Der Spiegel в апреле 2025 года он заявил, что «лучше капитулировать» и жить под оккупацией, чем погибнуть на войне. «Лучше ужасно тяжелая жизнь, чем вообще никакой», - повторил он 31 июля в ток-шоу на телеканале ZDF.
Так устроена человеческая психология. У зрителя и жертвы она разная. Переживания жертвы просты: в них доминирует аффект от переживания утраты (погибших близких, уничтоженного в огне имущества, разрушенной жизни, наконец).
Зритель, напротив, испытывает сложный психологический комплекс чувств – от переживания своей везучести до эмпатии. И сочетание этого комплекса с аффектом (а война, гибель, разрушения, голод – это всегда аффект) начинает искажать реальность. Это происходит незаметно для зрителей и жертв войны.
Но вскоре обнаруживается пропасть в понимании происходящего между людьми, которые, казалось бы, должны быть по одну сторону линии огня.
Здесь даже нет никакого умысла. Просто оптика. О чем мы практически не задумываемся. Жертва пожара и свидетель пожара по-разному переживают это событие.
Дальше включается сложная система деформации восприятия реальности. Приведу пример, лежащий на поверхности. Я внимательно читал множество заявлений и деклараций в поддержку страдающих жителей Газы. Сегодня они публикуются ежедневно в большом количестве.
И обратил внимание на то, что для зрителей (а это, несомненно, декларации зрителей) есть две стороны конфликта: Израиль и палестинцы. Израиль в ответ на эти заявления постоянно напоминает, что воюет с ХАМАСом, требуя его осуждения.
Но призыв вернуть заложников, как правило, дежурно выдавливается возмущенными насилием в Газе в самом конце их деклараций.
В результате сторона, совершившая неслыханные зверства, развязавшая войну и удерживающая заложников, чем и не позволяющая завершить ее – ХАМАС, в сознании возмущенных зрителей (также известных как «мировое сообщество» или «мировое общественное мнение») вообще не является стороной конфликта. Он просто выведен за скобки.
Большего искажения реальности трудно себе представить. Это, как если бы в 1945 году мир был бы занят (бесспорными) страданиями немецкого народа, просто забыв, что война идет вообще-то с нацистским режимом, который не сдавался до мая 1945 года, чем навлекал на народ Германии неслыханные страдания (это же, попутно замечу, относится и к Японии, которая до ядерных бомбардировок отказывалась капитулировать и готова была к дальнейшему кровопролитию).
И эта деформация реальности настолько же сильна, насколько естественным было бы полное забвение страданий соседей, окажись мы на пепелище нашего общего, а не чужого дома.
Аффект вводит в исступление. Исступление ведет к деформации реальности.
В контекстеВсемирная истерия против Израиля ООН действует заодно с ХАМАСом, который намеренно использует голод как оружие войны — так же, как ранее использовал мирное население в качестве живого щита. Эта чудовищная стратегия построена на дьявольской логике: чем больше палестинцев погибнет, тем громче Запад будет винить Израиль.
Я живу в Италии. И потому с особым интересом отнесся к результатам недавнего опроса Центра исследований социальных инвестиций (CENSIS), который показал, что хотя около трети итальянцев понимают, что из-за глобальной нестабильности и продолжающихся войн в Украине и на Ближнем Востоке их страна может быть втянута в военный конфликт в течение ближайших пяти лет, лишь 16% итальянцев призывного возраста готовы взять в руки оружие в случае военного конфликта.
Согласно опросу, 39% итальянцев в возрасте от 18 до 45 лет называют себя пацифистами, отказывающимися от военной службы по соображениям совести; 19% респондентов признались, что попытались бы уклониться от призыва; 26% предпочли бы, чтобы защиту страны обеспечивали иностранные наемники.
Интересна и реакция на обязательства Италии как члена НАТО увеличить оборонные расходы. Доверие итальянцев к перевооружению страны остается крайне низким: лишь 26% считают военное сдерживание эффективным способом обеспечения мира; лишь 25% поддерживают рост военного бюджета даже ценой сокращения социальных расходов; лишь 11% итальянцев хотели бы, чтобы Италия обладала ядерным статусом (и это после того, как США поставили под сомнение доступность своего ядерного зонтика для европейских союзников).
А между тем, военные расходы Италии на душу населения в четыре раза ниже (!) оборонных расходов США. Напротив, большинство (58%) итальянцев считают, что безопасность лучше обеспечить интеграцией европейской обороны — с единой армией и централизованными закупками вооружений (т.е. фактически выступают за отказ от национальной армии). И меньше половины (49%) выступает за усиление НАТО.
Эту картину подтверждают результаты аналогичного исследования Европейского совета по международным отношениям, согласно которому лишь 17% итальянцев поддерживают рост военных расходов (наименьший показатель среди 12 европейских стран).
Нет, это не настроения в «отдельно взятой стране». Это целая культура. «Немецкая волна» на днях посвятила большой материал проходящей в Германии дискуссии о перевооружении и возврате к воинскому призыву.
Мало того, что большинство немецкой молодежи не хочет брать в руки оружие, но значительная ее часть вообще согласна жить под оккупацией или намерена бежать от войны.
Война в Украине и разворот в политике США при Трампе бросили серьезный вызов массовому в молодежной среде пацифизму. Но не поколебали его. Хотя большинство немцев соглашаются с восстановлением воинской повинности и необходимостью программы перевооружения, у молодежи эти инициативы поддержкой не пользуются.
59% немцев не готовы взяться за оружие и только те же 16% ответили на этот вопрос утвердительно. Среди молодых людей эта цифра оказалась и того ниже – лишь 11%.
Характерны в этом смысле высказывания политического директора старейшей пацифистской организации Германии, основанного в 1895 году «Германского общества мира – Объединения противников военной службы» (DFG-VK), 39-летнего Михаэля Шульце фон Гласера. В интервью «Немецкой волне» он ответил на вопрос о том, что бы он сделал в случае нападения России на Германию.
Он без обиняков предложил посмотреть на карту, чтобы убедиться в том, что Германия не будет первой целью России: «Если Россия и атакует, то, скорее всего, страны Балтии, и Польшу. Это восточная граница НАТО, то есть они не смогут напрямую атаковать территорию Германии».
Иначе говоря, нас это не коснется. Ну а «если бы произошла прямая конфронтация между Россией и НАТО, то, вероятно, это очень быстро привело бы к применению ядерного оружия. А тогда все равно все потеряно. Поэтому я считаю такую войну совершенно нереалистичной. А если так и случится, она была бы быстрой и все было бы потеряно».
Такая вот смесь эскапизма с пораженчеством при полной готовности сдать своих союзников на съедение крокодилу.
В контекстеСуд пацифистов Страны, граждане которых не готовы защищать собственную территорию, становятся судьями тем, кто воюет. Они навязывают свои оторванные от реальности ориентиры тем, кто сталкивается с реальностью - с реальностью уничтожения.
На вопрос «Немецкой волны», не играют ли немецкие пацифисты на руку России, Шульце фон Гласер откровенно признал, что «в долгосрочной перспективе Украина, как минимум, не сможет выиграть эту войну. А скорее всего, проиграет ее, потому что у нее просто нет людей для этого, а Россия может мобилизовать больше войск».
Нет, сам он не крокодил – он против российской агрессии. Он просто не пошевельнет пальцем, чтобы помочь жертве. Когда принимаешь за аксиому право сильного, положение жертвы видится безнадежным. Пусть неудачник плачет. Vae victis.
«Конечно, по моему мнению, Россия должна уйти из Украины. Но я не вижу, как Украина еще может переломить ход этой войны. Тогда им нужно задуматься, не нужно ли проглотить эту горькую пилюлю, заключить перемирие и, вероятно, уступить часть территорий. Мне самому это, честно говоря, не нравится, но это так».
Для исторической убедительности он привел в пример Францию и Германию, которые воевали веками, но сейчас мирно соседствуют (забыв упомянуть при этом, что возможным это стало лишь благодаря поражению его страны во Второй мировой войне).
Интересно заметить, как эта риторика слева перетекает в риторику миролюбия справа: Трамп тоже любит повторять, что Зеленский виноват в том, что полез воевать с ядерной державой, которая многократно сильнее Украины.
Но если следовать этой логике, зачем вступили в войну за независимость от могущественной Британской империи заброшенные на краю света американские штаты?
Зачем Великобритания вступила в войну с захватившей всю Европу Германией, поклявшись «никогда не сдаваться»? Зачем вел войну с ней истекавший кровью Советский Союз?
Зачем не сдался на милость в сотни раз превосходящим в ресурсах арабам Израиль, ведя уже восемь десятилетий войну за свое существование?
Молодые немецкие блогеры объясняют людям, что поскольку государство не помогает молодым немцам с жильем, учебой и работой, за него не стоит воевать.
На вопрос «Немецкой волны» одному из них о том, что бы он делал, если бы Россия все же напала на Германию, он ответил: «Моим первым инстинктом было уехать как можно дальше от войны и взять с собой как можно больше друзей и членов семей».
Он указывает на Украину, говоря, что она, как и «любое государство в чрезвычайной ситуации или в случае войны вынуждено защищать свой суверенитет, территорию и существование телами своих граждан». В действительности же это не государство, а пацифист защищает свою жизнь телами своих сограждан.
Отсюда взгляд на войну в Украине как на манипуляции Запада, который несет часть вины за нее потому, что «злоупотребляют Украиной и украинским народом в своих геополитических целях», ослабляя своего главного зарубежного соперника.
Отсюда утверждение, что «в интересах многих западных государств позволять этой войне продолжаться как можно дольше и не прекращать ее вообще», подталкивать Украину к войне до последнего украинца и т. д.
Перед нами образцовый кремлевский нарратив.
В контексте59% немцев не готовы защищать Германию с оружием в руках Больше всего противников призыва - среди молодых людей (61%), на которых он потенциально и распространится. Больше всего сторонников призыва (67%) - среди людей старше 60 лет, которых уже не призовут.
Разумеется, разделение по вопросу воинской службы имеет и политическое измерение и отражает радикализацию европейцев. Как показывает опрос «Немецкой волны», молодежь отдала больше всего голосов на последних выборах в Германии Левой партии и ультраправой АдГ, т. е. радикалам с обеих сторон.
Эти партии радикально расходятся в том, что касается воинского призыва и перевооружения, национализма и отношения к прошлому Германии, но, когда речь заходит о нынешней войне в Европе, обе зарекомендовали себя как путинферштееры.
Это настолько развитой нарратив, что уже производит своих писателей. Об одном из них, популярном молодом пацифисте 27-летнем Оле Нюмоене, рассказывает «Немецкая волна». Весной 2025 года он выпустил книгу «Почему я никогда не буду сражаться за свою страну».
Она продается в книжных магазинах с пометкой «Автор бестселлеров по версии Der Spiegel». В апреле 2025 года он прямо заявил, что «лучше капитулировать» и жить под оккупацией, чем погибнуть на войне. А 31 июля в ток-шоу на телеканале ZDF повторил: «Лучше ужасно тяжелая жизнь, чем вообще никакой».
На прямой вопрос, означает ли это, что он готов «исчезнуть в российском пыточном подвале», Нюмоен ответил, что считает такое развитие событий маловероятным. По его словам, будь он украинцем 24 февраля 2022 года, он «попытался бы убежать или спрятаться, как это и сделали сотни тысяч людей». Молодой человек заявил, что не считает себя частью Германии как государства и «не верит в идею национальной идентичности». «У меня не больше общего со среднестатистическим немцем, чем с людьми в любой другой стране».
И в самом деле, если немец не считает себя частью Германии, почему должны считать себя ее частью миллионы живущих в Германии турок и сирийцев?
Но таковы не только сегодняшние Италия или Германия, где популярные политики, авторы и блогеры, прямо призывают капитулировать перед насилием и тьмой, не драться за свои ценности, не сопротивляться праву сильного.
Подобные же опросы, проведенные ESOMAR, Gallup International, YouGov, WIN, WAPOR дают не менее шокирующую картину: в Австрии 62% не готовы сражаться за свою страну и только 21% ответили утвердительно, в Великобритании это соотношение – 49% к 41%, в Испании– 53% к 47%, во Франции – 67% к 29%.
Интересно, что только те европейские страны, где еще жива память о российско-советской оккупации, демонстрируют иное соотношение.
Это страны Скандинавии и особенно Финляндия, имевшая долгую историю конфронтации со своим имперским соседом. Это страны Восточной Европы, где мотивация к службе также выше.
Однако, и эти цифры выглядят высокими лишь на фоне катастрофических цифр в странах Западной Европы. Но в целом, ненамного. Даже в имевшей едва ли не самую долгую и турбулентную историю отношений с Россией Польше, о чем мне приходилось уже писать здесь.
В целом, 68% европейцев не готовы воевать за свои страны. Опрос Gallup International указывает на то, что примерно 50% граждан США также не готовы воевать.
И только в странах, находящихся в состоянии реальной экзистенциальной опасности, живущих в постоянной угрозе войны и вынужденных периодически воевать, эти показатели реально выше: 96% в Армении, 88% в Азербайджане, 83% в Грузии, 86% в Пакистане.
В контексте«Мир любой ценой» равносилен поражению Там, где Трамп надеется «увидеть энтузиазм» заключения перемирия, Нетаниягу видит «энтузиазм» продолжения войны со стороны террористов и «энтузиазм» уничтожения евреев и еврейского государства. Поэтому он заявляет, что никакие условия ХАМАСа он не примет…
Можно было бы остановиться на этих цифрах, приветствуя снижение агрессивности на Западе. Но есть одно обстоятельство, не позволяющее радоваться этой картине. Это соотношение между средними цифрами тех, кто готов с оружием в руках защищать свои страны и ценности на Западе и в мире в целом.
Показатель Европейского Союза – 32% готовы к этому, тогда как глобальный показатель – 61%. Иначе говоря, две трети европейцев демонстрирует отказ от агрессивности, тогда как глобальный показатель указывает на то, что две трети мира, напротив, вовсе не демонстрируют такого снижения.
И этот очевидный дисбаланс приводит к двум катастрофическим последствиям.
Во-первых, столь явная, если не сказать кричащая, демонстрация слабости буквально приглашает к агрессии.
Во-вторых, она делает практически невозможным сегодняшнее взаимопонимание между зрителями и жертвами войны.
Из поста известного израильского блогера я узнал, что, оказывается, результаты опроса CENSIS, показавшие, что 84% итальянцев не станут в случае необходимости защищать свою страну с оружием в руках, вызвали куда больший шок в Израиле, чем в самой Италии: подавляющему большинству израильтян было просто непонятно, как можно, не воевать за свою страну.
Дело, однако, в том, что европейцы и американцы (к счастью) не являются жертвами войны, но лишь ее зрителями. А это значит, что между реальностью войны и потребляемыми ими образами войны стоят мощные политические фильтры – система военной/антивоенной пропаганды и ангажированные СМИ. И они-то и создают картинку войны.
Зрители потребляют ее в идеологической упаковке мейнстримных пацифизма и антисионизма, которые давно и глубоко инкорпорированы в систему образования, массовых коммуникаций и повседневной жизни стран Запада.
Зрители, которые прямо заявляют, что не следует защищать свою страну и свои ценности, что не следует сопротивляться насилию, а просто бежать от врагов или жить под оккупацией, по определению не могут ни понимать логику и мотивацию жертв насилия, ни испытывать эмпатии к ним. А поскольку миром правят не пацифисты, а Путины и Кимы, Синвары и Насраллы, самые критические теории и самые грозные резолюции ООН будут порождать лишь больше войн.
Поскольку тот, кто «во имя мира» готов пожертвовать своей страной и своими ценностями, тем более пожертвует жизнью других людей, чем практически приглашает к агрессии против себя. А недостатка в агрессорах в мире нет.
Те, кто готов остановить войну любой ценой, лишь повышают эту цену. Те, кто ненавидит войну, а не агрессора, ее развязавшего, делают агрессора сильнее, а мир еще более иллюзорным. Те, кому отказывают в защите, становятся беззащитными и лишь распаляют аппетиты агрессора.
Те, кто не готов к защите собственной страны и собственных ценностей, не могут судить тех, кто борется за них. Те, кто проповедует пацифизм в мире, в системе ценностей которого мир не является приоритетом, продвигают опасные химеры, которые вполне объяснимо не находят понимания у тех, кто стоит перед реальностью истребления.
По известному выражению Голды Меир, «мы хотим жить. Наши соседи хотят видеть нас мёртвыми. Это оставляет не слишком много пространства для компромисса».
Мир, несомненно, лучше войны. А жизнь лучше смерти. Но идеальным местом мира и покоя является кладбище.
И если кто-то на Западе готовы платить за мир жизнью евреев или украинцев, то не следует удивляться тому, что те не проявляют интереса к такому кладбищенскому для них миру.
* * *
Евгений Добренко
Публикуется в сокращении
«Радио “Свобода”»