Всем тем, кто пытается бороться с агрессивным исламизмом, зачастую приходится за это расплачиваться. Их нередко называют расистами и ультраправыми.
Mы много говорили о потерянных территориях республики, о тех чиновниках, которые из клиентелизма, малодушия или попустительства способствуют в худших случаях усилению исламизма и религиозного коммунитаризма. При этом мы уделяли куда меньше внимания тем из них, кто пытались и пытаются бороться с этой тенденцией. Помогают ли им какие-то ведомства или же они вынуждены самостоятельно выкручиваться из ситуации и по мере возможности принимать решения для борьбы с сепаратизмом и радикализацией? Книга Арно Лашере (Arnaud Lacheret) «Отвоеванные территории республики» открыто говорит об этой проблеме. С 2014 по 2017 год автор работал в администрации мэра Рийе-ла-Пап Александра Венсенде (Alexandre Vincendet). Момент славы этой коммуны наступил в тот момент, когда в выпуске новостей по «Франс 2» показали некоторые ультраконсервативные кафе, куда, по факту, был заказан путь женщинам.
Подзаголовок книги «Хроника трех лет муниципальных усилий по религиозному вопросу в пригороде» говорит о том, как мэры могут быть одиноки и бессильны на фоне подъема сепаратистских настроений со стороны поборников политического ислама. Дело в том, что книга проливает свет на сильнейшую нерешительность государственных институтов, когда речь заходит о практической реализации их вроде бы основополагающих принципов. Хотя автор и проявляет снисходительность в их отношении, у многих государственных деятелей прослеживается нежелание принимать определенные реалии. Кстати говоря, это указывает на то, как выстраивается немало карьер: умение не замечать находящееся у вас перед носом — это искусство, которое создает условия для головокружительного взлета и долгого царствования. Здесь ни к чему отвага и ясность, которые сулят гибель непомерным амбициям.
Особенно показательным служит пример трудностей с закрытием незаконного молитвенного помещения, хотя его требовал арендодатель с 2014 года и добивался город (кроме того, его работа постоянно вызывала проблемы с безопасностью). Сделать это удалось только в 2017 году. Причиной тому стала необходимость сохранить политический «кредит доверия»: обвинения в расизме и исламофобии могут превратить вас в изгоя, а также лишить вас региональных и государственных субсидий. Пускается в ход и шантаж с проведением уличных молитв, которые создают отрицательный имидж для властей.
Кстати говоря, стоит отметить, что события в «Шарли Эбдо» не привели к осознанию опасности со стороны исламистов. Скорее наоборот, призыв «не мешать всех в одну кучу» повлек за собой усиление религиозных требований и обвинений Франции в выдуманной «исламофобии». Арно Лашере описывает одну просто поразительную сцену на собрании в региональной префектуре, которая была посвящена подведению итогов после терактов и обсуждению ситуации с представителями ислама. Один из имамов тогда взял слово и сделал очень резкое заявление с критикой светского общества. Он всячески обличал исламофобию Франции, а выбранных им выражений не постеснялся бы ни один экстремист. Как вы думаете, что произошло? Он сорвал овации большинства присутствовавших мусульман, а префекты и мэры никак не отреагировали на его слова.
Книга не только приводит множество примеров социального и религиозного давления со стороны политического ислама, но и указывает на сложности с исправлением ситуации там, где законы не соблюдаются годами. Приходится проявлять изобретательность, чтобы вернуть под контроль ситуацию там, где государственное сознание слабо, и не видно солидарности тех, кто призваны защищать наш общий мир. Когда речь идет о том, чтобы отстоять уважительное отношение к Республике, ничто уже не является чем-то само собой разумеющимся.
Так, коммуна Сен-Дени стала одним из образчиков клиентелизма и безнаказанного коммунитаризма, а всем тем, кто пытается бороться с агрессивным исламизмом и коммунитаризмом, зачастую приходится за это расплачиваться. Те, кто поддаются и идут на компромиссы, выглядят неприкасаемыми, а тех, кто сражается за республику, называют одержимыми навязчивой идеей или даже расистами и ультраправыми.
Именно через это пришлось пройти мэру Экевийи Анке Фернандес (Anke Fernandès). Эта отважная и решительная женщина столкнулась с одной салафитской ассоциацией, в которой проповедником был печально известный имам Юсеф Абу Анас. Мечеть была закрыта в рамках чрезвычайного положения. Легшее в основу этого решения постановление Государственного совета было предельно прозрачным, поскольку в молитвах звучали «призывы к насилию, неприятию авторитета государственных институтов, дискриминации женщин и ношению вуали при любых обстоятельствах». Кроме того, в них говорилось о «борьбе с христианством и иудаизмом, их заблуждениях и неполноценности, а также обращении их верующих с помощью угроз». Казалось, проблема была решена, но произносивший агрессивные проповеди имам не был допрошен правоохранительными органами, что, по мнению некоторых верующих, стало доказательством того, что тот стал жертвой несправедливости. Он продолжил появляться в квартале. Судя по всему, не зря: сегодня там строят новую мечеть под эгидой той же группы и при содействии того же имама. Она куда больше и внушительнее, у нее есть просторные помещения для учебных занятий. Прекрасная основа для дальнейшей обработки людей и продвижения активного сепаратизма. Все это вызывает тем большую тревогу, что одним из оснований для закрытия стал тот факт, что мечеть нависала над всем кварталом. Некоторые жители говорили об атмосфере страха и невозможности исповедовать умеренный ислам. Они отмечали то, как религиозные нормы стали культурными и даже гражданскими.
Ситуация в Экевийи служит примером агрессивного и сепаратистского прозелитизма. Об имаме знают в Министерстве внутренних дел, но он и его ассоциация сегодня свободно разгуливают по городу, тогда как мэру приходится в одиночку вести борьбу за простое соблюдение правил. Это повлекло за собой немало нападок на нее, но они с Арно Лашере привлекают внимание к одному интересному факту: если на заданной территории существуют представители умеренного ислама, они нередко могут стать козырем. Так, мэр Экевийи смогла опереться в своей борьбе на генерального секретаря Совета мусульманских организаций Ивелин и настоятеля мечети Манта Абделязиза эль-Жаухари.
К сожалению, эти умеренные деятели редко получают поддержку со стороны государственных ведомств. Именно радикальные представители политического ислама чаще всего проникают в арканы власти и добиваются своего признания в качестве партнеров. Созданная властью инстанция для диалога с исламом по-тихому оказалась под влиянием «Братьев-мусульман» (организация запрещена в РФ — прим.ред.), но это никого не встревожило. Кроме того, это часто происходит на той территории, где государственные власти не отдают себе отчета в том, что представительные мусульманские организации являются важной целью политического ислама.
Что еще хуже, если внимательно рассмотреть путь мэров, которые ведут борьбу против исламизма и коммунитаризма, становится ясно, в какой степени право на самом деле не благоприятствует им. Арно Лашере говорит о множестве судебных решений, которые «во имя абсолютно республиканских принципов лишают мэров любой возможности политического выбора и могут привести к обязательному учету религиозных факторов в муниципальной политике».
Жаклин Эсташ-Бриньо (Jacqueline Eustache-Brinio), бывший мэр Сен-Гратьена, а ныне сенатор от Валь-д'Уаз, знает об этом не понаслышке. Ее не раз осуждали за отказ предоставить в аренду помещения. История довольно сложная и перекликается с тем, что наблюдалось в других местах: так называемая «мусульманская» организация сразу же после формирования начинает требовать себе молитвенное помещение, организует уличные молитвы, строит из себя жертву и только после этого добивается встречи с мэром. Цель — шантажировать администрацию (в случае отказа чиновников называют праворадикалами) и занять улицы в качестве доказательства угнетений и демонстрации силы. Все это нужно, чтобы сделать цену отказа неприемлемой. Для обеспечения такого давления «жители» собираются со всего департамента или даже региона.
Параллельно с этим список строптивых мэров, которые столкнулись с неблагоприятными судебными решениями, были брошены государственными ведомствами и растерзаны прессой, продолжает расти. Мэр Фрежюса отказывается дать добро на открытие мечети, поскольку разрешение на строительство выглядит сомнительным, а комиссии по безопасности есть вопросы? Государственный совет в конечном итоге принуждает его. Мэр Клиши не хочет уступать требованиям фундаменталистской мусульманской ассоциации и стремится открыть медиатеку вместо молитвенного зала (в городе их и так уже три)? Ему приходится мириться с уличными молитвами перед зданием мэрии, которые не запрещаются, хотя они совершенно незаконны, а у префекта есть нужные полномочия. Список можно продолжать дальше. Чиновнику гораздо выгоднее уйти в себя и закрыть глаза на распространение политического и радикального ислама, чем пытаться проявить жесткость и навлечь тем самым на себя общественное порицание. Что еще хуже, для отмены некоторых решений административный судья нередко опирается на международное право и в частности касающиеся религии соглашения, которые преподносятся нашим правительством как «не имеющие обязательной силы» (по факту, они приобретают ее благодаря юриспруденции). Как тогда можно изменить расклад и позволить мэру отстоять дух наших законов и идеал нашей цивилизации?
Мы теряем наши территории в большей степени не из-за политического и радикального ислама, а из-за отсутствия четкого и понимаемого всеми диагноза на государственном уровне, который позволил бы республиканской и светской риторике вновь стать политической и юридической основой принятия решений на местах. Нужно внимательно рассмотреть последствия решений Государственного совета, которые чаще всего идут против республикански настроенных мэров. Они «пытаются установить обязательства для публичного вмешательства муниципалитетов в пользу мусульманских ассоциаций во имя религиозной свободы», не задумываясь о вопросах общественного порядка и посягательствах на человеческое достоинство, хотя те представляют собой настоящие проблемы в определенной практике и риторике. Кроме того, право может подтвердить легитимность поведения агрессивных людей, которые отвергают наше общество и законы, но умеют пользоваться ими для политической дестабилизации. Арно Лашере завершает книгу словами о том, что успехи в отвоевании территорий Республики в Рийе-ла-Пап опирались на коктейль из переговоров, блефа, угроз и пиара, который, наверное, был бы осужден административным судом, но сумел спасти коммуну. Все это не отменяет того факта, что государство отказывается раскрыть глаза на угрозу агрессивного сепаратизма некоторых территорий, а у ведомств нет не то что стратегии, а даже общего представления о коммунитаристских и религиозных нападках, с которыми нам приходится иметь дело. В результате находящиеся на передовой этой борьбы отважные представители местных властей сталкиваются не только с агрессивными политическими нападками, но и неблагоприятными судебными решениями. Мощный стимул к переходу на клиентелизм в ущерб республиканским идеалам.
* * *
Селин Пина
«ИноСМИ»
«Le Figaro»