Три столпа: антикапитализм, антиимпериализм, антиколониализм
На «правильной» стороне истории. (Фото: «Facebook»)
Левое движение изначально строилось на идее борьбы с «угнетателем», и в XX веке эта логика приняла три формы. Маркс и Ленин постулировали антикапитализм: буржуазия эксплуатирует рабочих, а освобождение возможно только через революцию.
Ленин развил эту мысль в работе «Империализм как высшая стадия капитализма», где Запад описан как хищная система, живущая за счёт эксплуатации колоний. Так был заложен фундамент будущего антиимпериалистического и антиколониального нарратива: неравенство внутри общества проецировалось на отношения между странами.
BЭкзистенциализм и романтизация насилия
В контексте«Будьте умнее...» Это, просто, левые, такие, как они есть. Те, кто готовы похоронить наш мир, уверенные в его ущербности и необходимости его замены на что-то новое. Вам нравится мир на побегушках у кремлёвского мерзавца? Хомски говорит, что тоже не в восторге, но, вроде как выхода нет.
Сартр и его круг после Второй мировой усилили эту оптику. Сартр в предисловии к книге Фанона «Проклятые на земле» буквально оправдывал убийство европейцев, говоря: «убитый европеец — это не совсем человек».
Фанон, врач и революционер, писал о насилии как об «очищающем» акте для колонизированного народа.
В его текстах содержится почти прямая инструкция: колонизатор должен быть уничтожен физически, чтобы угнетённый смог обрести свободу.
Для западной интеллигенции 1960-х это стало интеллектуальной модой: насилие романтизировалось как форма справедливости.
Франкфуртская школа и «культурный марксизм»
В это же время Маркузе и его коллеги из Франкфуртской школы встроили марксистскую логику в западные университеты. Их «критическая теория» предлагала видеть угнетение не только в экономике, но и в культуре, сексуальности, языке. Именно они заложили основу будущих гендерных, расовых и постколониальных исследований.
Их ключевая мысль: если массы не хотят революции, то их нужно воспитывать — через университеты, культуру, медиа.
И именно это они и сделали, став профессорами в США.
Хомский, антиимпериализм и нормализация терроризма
В 1960–70-е на авансцену выходит Ноам Хомский — критик войны во Вьетнаме и символ интеллектуального протеста против США.
Для него любая сила, противостоящая Америке, автоматически становилась «жертвой империализма».
В этой логике он дошёл до встреч с лидерами Хезболлы,, оправдывая это необходимостью «понимать сопротивление».
Это был важный перелом: террор перестал быть терроризмом, если он направлен против «империалиста».
Феминизм и выборочность принципов
В то же время Симона де Бовуар, икона феминизма, уже в 1960-е годы заявила, что не стоит говорить об изнасилованиях француженок в Алжире, чтобы не ослабить антиколониальное движение.
Это показало: даже в борьбе за права женщин принципы могут быть принесены в жертву «политической целесообразности».
Этот паттерн повторится много раз — позже феминистки и ЛГБТ-активисты спокойно вступят в союзы с организациями, которые прямо презирают женщин и геев.
Академическая легитимация: Батлер, Белл, Крэншоу
В контексте«Академическая среда является питомником самого омерзительного и оголтелого антисемитизма» Последний раз в своей жизни я оправдывалась в кабинете завуча, в девятом классе школы. С тех пор поступаю так, как считаю правильным, слушаю только свою совесть и выражаю исключительно свое понимание миропорядка и человеческих законов справедливости.
В конце XX века происходит новый сдвиг. Джудит Батлер — философ, чьи работы положили начало квир-теории, гендерным и бинарным исследованиям, — смогла переломить общественный дискурс. Именно она убедила университеты и медиа смотреть на мир через призму сексуальных и гендерных меньшинств.
Ей удалось перетянуть на их сторону не только либеральную публику, но и значительную часть мейнстримной политики. Но её вклад не ограничился этим.
Одновременно Батлер заявила: «Чрезвычайно важно понимать, что ХАМАС и Хезболла являются прогрессивными социальными движениями левого толка, частью глобального левого движения».
Так в университетах произошло не только признание меньшинств, но и нормализация террористических нарративов.
Параллельно в США развивались идеи Дэрила Бэлла, профессора права и одного из вдохновителей Барака Обамы, который выступал в его защиту в университете. Он создал основу Critical Race Theory (CRT), где общество делилось на «угнетателей» и «угнетённых».
В этой логике законы и институты не нейтральны, они встроены для защиты привилегированных (белых).
Следом за ним Кимберли Крэншоу добавила концепцию интерсекциональности: если человек совмещает в себе несколько «угнетённостей» (например, он чёрный и квир), то он поднимается выше в иерархии «жертв» и получает больший моральный авторитет.
Итог: как это проникло в общество
В контекстеТрагедия Израиля Мы никогда достоверно не можем сказать, произошло бы окончательное слияние двух параллельно существовших миров, – мира лево-либеральной интеллигентской идеологии и мира антисемитской ксенофобии, – в единый поток, если бы не было трагедии 7 октября и спровоцированной ею военной операции в Газе...
За десятилетия эта логика прошла путь от философских текстов до учебников и курсов. Маркс и Ленин дали теорию антикапитализма и антиимпериализма. Сартр и Фанон придали ей романтику насилия. Франкфуртская школа встроила её в университетскую систему.
Хомский сделал её частью мейнстримной политики. Бовуар показала, что принципы можно отложить ради «борьбы». Батлер оформила это академически, превратив террористические организации в «объекты понимания».
Всё это создало культурный фон, где терроризм против Запада и Израиля стал восприниматься как «сопротивление».
Поэтому сегодня мы видим закономерные цифры: в 2023 году 51% студентов оправдали нападения 7 октября; в 2025, в группе 18–24 лет 60% поддержали ХАМАС (Harvard / Hariss poll); 69% демократов поддерживали анти-израильские протесты в университетах.
В 2024 году 68% антисемитских инцидентов в США совершали именно левые активисты, тогда как крайне правые ответственны за 7%, исламисты — за 13% (Combat antisemitism research).
76% демократов сегодня идентифицируют себя как социалисты и в большинстве своем против свободного рынка, согласно Gallup.
Вывод
Левые движения прошли длинный путь от борьбы за равенство до оправдания насилия.
Их три столпа в итоге сложились в мировоззрение, где террористы становятся «социальными движениями», а убийства — «освобождением».
Эта логика глубоко встроена в западные университеты и СМИ, а значит, и в сознание миллионов людей.
И в ней самое опасное — не просто обман других, а умение Запада обманывать, прежде всего, самого себя: убеждать, что союз с теми, кто презирает твои ценности, — это тоже прогресс.
* * *
Сергей Мильштейн
«Facebook»