В России вышла новая книга автора «Черного лебедя».
В издательстве «КоЛибри» выходит пятая по счету книга «экономического философа», бывшего трейдера Нассима Талеба, в которой он развивает идеи, озвученные еще в знаменитом «Черном лебеде».
Там американец ливанского происхождения предупреждал воротил финансового мира о хрупких ногах, на которых этот мир стоит, по сути предсказав глобальный экономический кризис 2008 года. Тогда крах американского банка Lehman Brothers ударил по всей мировой экономике.
В контекстеШведская модель самоубийства Самая страшная для ЕС бомба отсчитывает последние секунды на северном фланге: 9 сентября более 6,5 млн. шведских избирателей придут к урнам, чтобы избрать новый парламент. Результатом этих выборов вполне может стать расставание с ЕС, даже куда более стремительное, чем «ленивый» Brexit.
В своей новой книге Талеб с явным упоением вспоминает успех своего бестселлера, рассказывая, как понятие «черного лебедя» всего за несколько лет стало нарицательным, а «так называемые нобелевские лауреаты по экономике встревожились, когда я назвал их мошенниками».
Эпатажный философ от экономики в своей «Рискуя собственной шкурой» помимо вышеупомянутых лауреатов «нобелевки» набрасывается на бизнесменов и экономистов, которые, по его мнению, зарываются, строя свои теории по развитию из воздуха, ничего не имеющего общего с реальной жизнью.
Талеб всеми силами встает на защиту практического опыта, который единственный должен влиять на принятие существенных решений — как в общем, так и в частностях.
Для того, чтобы быть хозяином своей жизни, придется принять мысль, что ежедневно придется ходить по краю, ведь свобода просто так не дается, считает он. АиФ.ru приводит отрывок из книги Нассима Талеба, касающийся практически каждого.
Бесплатной свободы не бывает
В знаменитой истории Ахиакара, переработанной Эзопом (а потом еще раз Лафонтеном) собака бахвалится перед волком тем, в каком комфорте и какой роскоши живет, и почти убеждает волка одомашниться.
Потом волк спрашивает у собаки, зачем той ошейник, и пугается, когда ему отвечают. «Не хочу я твоей пищи». Он убежал, и бежит до сих пор. Вопрос: кем бы вы хотели быть — волком или собакой?
В оригинальной арамейской версии вместо волка был дикий осел, хваставший свободой. Однако в финале дикого осла съедает лев.
Свобода таит в себе риск — ты ставишь на кон свою шкуру. Бесплатной свободы не бывает.
Что бы вы ни делали, не будьте собакой, которая прикидывается волком. Самец воробья Харриса развивает вторичные признаки, связанные с драчливостью. Чем самец темнее, тем больше он доминирует. Однако же экспериментальное окрашивание более светлых воробьев в темный цвет не повышает их статус, ведь они продолжают вести себя как раньше.
Этих более темных птиц убивают; как сказал мне исследователь Терри Бёрнэм: «Птицы знают: все нужно делать самому».
Другой аспект дилеммы «собака или волк»: ощущение ложной стабильности. Жизнь собаки кажется более тихой и безопасной, но в отсутствие хозяина собака не выживет.
Большинство из нас предпочитает брать щенков, а не взрослых собак; во многих странах нежеланных собак умерщвляют. Волк научился выживать.
Работники, отвергнутые работодателями, как мы видели в истории IBM, в себя уже не приходят.
Волки среди собак
/Девелопер и диктатор Мы часто слышим, что президент Трамп непоследователен и меняет решения. На самом деле он вполне последователен. Он бизнесмен, и в своей внешней политике следует тем же правилам, которые сделали его крупным девелопером.
Есть категория работников, которые не стали рабами, но их количество исчезающе мало. Распознать таких легко: им плевать на свою репутацию, по крайней мере корпоративную.
После бизнес-школы я целый год проходил обучение в банке — по какой-то случайности: банк не понимал, каковы мои бэкграунд и цели, и хотел, чтобы я стал международным банкиром. Там меня окружали люди, делавшие все, чтобы оставаться на плаву (ничего отвратительнее в жизни я не видел), пока я не пошел в трейдеры (в другой фирме) и не узнал о существовании волков среди собак.
Волки были двух типов. Первый — агент по продажам, увольнение которого могло нанести ущерб бизнесу или, что хуже, озолотить конкурента, которому достались бы все клиенты продавца.
Агенты по продажам воевали с фирмой: та пыталась вести их отчетность и отдалить их от клиентов, обычно безуспешно: людям нравятся люди, никто не хочет иметь дело с бесцветным вежливым голосом в телефонной трубке; то ли дело симпатичный и жизнерадостный друг-агент!
Второй тип — трейдер, для которого важны прибыли и убытки, П-У. С волками фирму связывали отношения любви-ненависти, часто эти люди неуправляемы: трейдеров и агентов по продажам можно контролировать, только когда они приносят лишь убытки; в таком случае их увольняют.
Трейдеры, зарабатывающие деньги, понял я тогда, могут быть столь деструктивны, что надо держать их отдельно от прочих работников.
Такова цена, которую платишь, превращая индивидов в машины для получения прибыли — если других критериев нет.
Как-то раз я сцепился с трейдером, который безнаказанно наезжал на бухгалтера: «Я занят, я зарабатываю деньги, чтобы тебе платили зарплату» — и все такое прочее (подразумевая, что бухгалтерия в прибыльности фирмы не участвует).
Ничего страшного: чем выше вы залезли, тем больнее падать, — и я видел, как бухгалтер оскорбил (куда тоньше) того же парня, когда того уволили: в конце концов удача от него отвернулась. Вы свободны, но ровно настолько, насколько вам удалась последняя сделка.
Как мы видели на примере осла Ахиакара, свобода бесплатной не бывает.
Когда я сменил фирму, сбежав от личинок людей компании, мне сразу же сказали: меня уволят, как только я перестану выполнять критерий П-У. Я был прижат к стенке, но сделал ставку и вынужден был заняться покупкой низкорисковых малоприбыльных активов — в то время это было возможно, потому что операторы на финансовых рынках изощренностью не отличались.
Иногда меня спрашивали, почему я не ношу галстук, — тогда ходить без галстука было все равно что гулять по Пятой авеню голым.
Обычно я отвечал: «Частью из-за высокомерия, частью из-за эстетики, частью из-за удобства». Тот, кто приносил прибыль, мог хамить менеджерам как угодно, и они все проглатывали — ты был им нужен, они боялись потерять работу. Человек рискующий социально непредсказуем.
Свобода всегда связана с принятием риска — либо она к нему ведет, либо им порождается.
Рискуешь — ощущаешь себя частью истории. Человек рискующий рискует, потому что это его природа — природа дикого зверя.
* * *
Редакция
«Аргументы и Факты»