США и Китай больше не скрывают режима конфронтации
В Китае. (Фото: «Nautilus»)
С середины 2000-х годов, когда накопление противоречий России и Запада стало очевидным, понятие «холодная война» как характеристика отношений превратилось в клише.
В контекстеИнфицированный ВОЗ Когда в борьбу с болезнями вмешивается политика, многие жизни будут потеряны. Эту истину можно увидеть, следуя рекомендациям ВОЗ. Стремление Китая доминировать над любыми рычагами власти в международном сообществе является самой большой угрозой нашему здоровью и безопасности.
Эксперты из числа пуристов отвергали параллель, указывая на несравнимость ситуации. Впрочем, в какой-то момент атмосфера испортилась настолько, что даже дотошные специалисты стали соглашаться: «дух» холодной войны на месте, хотя «буква» совсем другая.
Как бы то ни было, само собой разумеющимся считалось, что такой тип политики относится именно к оси Россия - США / Запад: по инерции, традиции и пр.
Подлинная холодная война пришла, откуда не ждали. Точнее - ждали, но считали перспективой отдаленной либо избегаемой.
Американо-китайский экономический симбиоз представлялся невероятно тесным и выгодным обеим сторонам.
Международники-реалисты, придерживающиеся классических взглядов, конечно, говорили о неизбежности столкновения «гегемона» и «претендента» - рано или поздно. Но даже среди них большинство склонялось к варианту «поздно».
Сторонники же либеральной школы исходили из того, что выгода сотрудничества продолжит брать верх над тягой к первенству, а Китай по мере роста благосостояния станет политически совместим с Западом.
Ход событий подтвердил мнение скептиков быстрее, чем те ожидали. Экономические достижения не приблизили КНР к либеральной демократии, зато превратили в конкурента США. Тем более опасного, что для наращивания мощи он умело использовал преимущества глобальной экономической модели, созданной под эгидой США и прежде всего в их собственных интересах.
На рубеже 2010-х, после финансового кризиса, взаимозависимость стала тяготить, и обе стороны принялись расширять свободу рук.
Барак Обама взялся за «отсоединение» в достаточно аккуратной манере. Дональд Трамп продолжил процесс по-своему - резко и агрессивно. Еще до вирусного 2020-го вся военно-политическая и экономическая инфраструктура противостояния с Китаем была создана.
А главным противником либеральной версии глобализации (стержень которой и составляла пресловутая «Кимерика») стала страна, ее инициировавшая, - США.
Взлет и падение американо-китайской экономической «Антанты» станет предметом серьезных исследований. Пока можно констатировать, что режим конфронтации больше не скрывают.
Пандемия, начавшаяся в КНР, дала повод для начала антикитайской кампании, сочетающей все - от идеологических обвинений и политической неприязни до откровенного меркантилизма и желания осадить конкурента.
В США, где межпартийная свара кипит по любому вопросу, насчет сдерживания Пекина разногласия лишь тактические.
В контекстеИстория китайской лжи о короновирусе New York Times цитирует очередное заявление о том, что «нет никаких доказательств, что вирус передается от человека к человеку». Китайские врачи продолжали отмечать случаи передачи вируса между членами семьи, что противоречило официальным заявлениям Муниципальной комиссии здравоохранения Ухани.
Такого психологического давления Китай еще, пожалуй, не испытывал - даже реакция мира на подавление протестов в 1989 году не была столь массированной. Американские санкции и иски практически неизбежны. Ведь с точки зрения выборных перспектив (а это приоритет в предстоящие полгода) мир с Китаем Трампу теперь не нужен.
До тех пор пока его главным козырем оставалась экономика (до марта), президент был заинтересован в перемирии, дабы от тарифов и эмбарго не страдали его же избиратели (фермеры и пр.).
Сейчас экономика летит под откос по независящим от Трампа причинам, так что конфликт с КНР целесообразно, напротив, обострять до предела, идеально свалить на нее вину за все бедствия американцев.
С Америкой понятно - вопрос только в интенсивности нажима. Куда интереснее, как поведет себя Китай.
До сих пор Пекин старался всеми способами уходить от прямых столкновений, предпочитая выждать и даже временно отступить.
В нынешней ситуации компромиссы не предусмотрены, вопрос капитуляции (признание вины с вытекающими материальными последствиями), естественно, не рассматривается.
Китайская политическая психология может измениться в ходе этого кризиса. Эпидемия сначала продемонстрировала Пекину, что больших симпатий в мире ему ожидать неоткуда. Чем настроила соответствующим образом. А потом дала КНР преимущества страны, первой преодолевшей острую фазу и даже отчасти ставшей примером остальным.
Каскад обвинений Китай воспринял не только как злонамеренный, но и как ошарашивающе несправедливый. Можно ожидать всплеска «спортивной злости» и желания дать отпор, что прежде в отношениях с США было затушевано.
И тут мы возвращаемся к понятию «холодная война». Ее отличительной чертой было размежевание сторон, взаимозависимость которых осуществлялась только в весьма специфическом формате взаимного ядерного сдерживания. Китай при Си Цзиньпине, кажется, дозрел до осознания себя в качестве реального «претендента», а события 2020 года стали катализатором «взросления».
В условиях сохраняющейся финансово-производственной взаимосвязи выход конфликта на следующий уровень потребует резких действий. В частности, использования Пекином своих возможностей как крупнейшего американского кредитора, что повлечет мощные ответные шаги.
В следующие месяцы мы увидим, насколько изменилось (и изменилось ли) понимание Китаем логики международных отношений.
В частности того, что благоприятный для него «либеральный мировой порядок» завершен, а в любом другом формате неизбежна жесткая конфронтация.
* * *
Федор Лукьянов
- главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
«Российская газета»